Вор молчал, тяжело вздыхая, как бы в раскаянии.
— Как вы ухитрились воровать джирр? Кто вы такой?
— Не все ли равно кто, — ответил вор. — Отпустите меня. Я сумею быть благодарным.
Я тихо засмеялся.
— Как бы не так! Вы опять попадаетесь мне по дороге, черт бы вас взял! Мне отлично знакома ваша безобразная физиономия.
— Будто бы?
— Да. Вы проиграли мне в Белл-Харборе пари и позорно сбежали, не заплатив доллара. Но я нашел вас на краю света, и теперь мы рассчитаемся.
Да, это был тот самый джентльмен, который кормил меня баснями о чемпионе Блэк Снейке. Сейчас он взмолился смиренным голосом:
— Уберите ваши колени с моей груди. Я с трудом выдерживаю сто футов вашего веса…
— Как вы воровали джирр? — настаивал я, придавливая вора. — Покажите перчатки.
— Я хватал их без перчаток, клянусь…
— Так вам и поверили, — отозвался я, зная привычки ядовитых джирр.
— Я все расскажу вам, честное слово. Только не мните меня, — пробормотал вор.
— Отдайте оружие, — потребовал я.
— Вот мое оружие.
При свете фонаря я увидал десять голых пальцев вора. Тогда я великодушно разрешил:
— Встаньте и рассказывайте. Не делайте лишних движений, а то я застрелю вас.
Вор забормотал извинения.
История становилась слишком интересной, поэтому не хотелось сразу поднимать тревогу. Было любопытно познакомиться со смельчаком, который додумался красть ядовитых змей и рисковал босоногим бродить по нашему парку, да еще ночью.
Пыхтя и отдуваясь, вор сел на скамью. Мешок с джиррами мирно лежал у наших ног. На всякий случай я не выпускал палки из рук.
— Не умею я рассказывать, — сумрачно начал вор осторожным шепотом, словно боясь, что нас подслушают. Зовут меня Вандок. Сейчас я без работы и ворую с голоду.
— А раньше? — спросил я.
— Что раньше? Всю жизнь я прожил, шатаясь по белу свету. Были веселые денечки, когда меня носило под тропиками от Панамы до Занзибара и Центральной Африки. Я охотился на львов в Угого и за гориллами на Целебесе. Судьба кидала меня из Нью-Йорка в Макао и обратно. После Белл-Харбора я кинул якорь в Рангуне.
О причинах скитаний позвольте умолчать. Но, как говорит индусская пословица, «для мудреца достаточно намека». Кстати, нет ли у вас в кармане хоть корки хлеба? За четыре дня я забыл его вкус… Нет? Ладно. Так вот, если у здорового, сильного человека в этом мире нет работы, то он способен заняться изучением змеиных привычек, лишь бы это дало ему возможность ежедневно иметь горячую пищу. А случилось это так. В прошлом году я таскал чемоданы каким-то геологам королевской экспедиции в Гималаях и там приметил, что эти проклятые джирры по ночам прячутся под кустами и тихо спят, как все мирные существа. В темноте они, оказывается, незлобивы, как овечжи, и совсем не кусаются. Геологи уехали через Бомбей в королевство, а меня оставили бродить по улицам. Для безработного улицы всех городов одинаковы, и мне немало пришлось испытать. Я учился парикмахерскому искусству и практиковался на голове хозяина, пока случайно не отхватил ему четверть уха. Понятно, потом я целый день отлеживался на свалках за городом, выплевывая изо рта зубную крошку. Служил у торговца маслом и учился персидскому языку. Судьба вела со мной очень ехидную игру. Но зачем я вам все это рассказываю? Сытый голодного не разумеет. Что может понимать торговец керосином в аромате мускуса? Спасибо хоть за то, что вы не проломили мне голову у забора. А теперь зовите людей и заприте меня где-нибудь до утра. Только сначала покормите, а утром можете отправлять к судье. Что ж, неудача! Пошел глупец охотиться, а его самого подстрелили. Я устал от такой собачьей жизни. Лучше повеситься…
Невольно проникаясь сочувствием, я сказал этому мудрецу:
— Я верю тому, что вижу, а не тому, что слышу… Покажите мне ваши фокусы.
Вандок, оказалось, не солгал. Действительно, привычки джирр он знал отлично. Злобные днем, они с заходом солнца делались добродушными и мирно спали. Вандок при мне шарил голыми руками в кустах и собирал злобных джирр, будто грибы, спокойно засовывая их в мешок, как новорожденных щенят. Да, каждый зарабатывает себе хлеб так, как его к тому принуждает судьба.
Брезентовый мешок Вандока наполнился, как тугая наволочка, набитая маисовой соломой.
— А теперь, любезный, вытряхивайте добычу на землю, — сухо сказал я Вандоку. — Я прощаю вам доллар и прибавляю половину рупии. — Я достал из кармана монету. — Проваливайте отсюда с условием, что я вас больше никогда не увижу в парке.
— Ну нет, — усмехнулся Вандок. — «Змеиный профессор» не разорится от нескольких пайс, которые он переплачивает мне на джиррах. А из вашего грошового жалования я не возьму ничего. Пока для меня не настанут лучшие времена, я буду лазать сюда…
Он произнес это скромно, почти застенчиво, и мне стало жаль парня.
Если я не трону его добычи, он завтра сам или через подставных мальчишек продаст профессору содержимое мешка, отправится в харчевню и поест впервые за четыре дня. Если же я подниму тревогу, ему не миновать тюрьмы.
Я был судьбой Вандока. Надо было решать задачу. Отпустить его? Но если этот дьявол будет продолжать свои визиты, мой хозяин начнет штрафовать меня за пропажу вверенного мне имущества.
— Вы не пожалеете, добрый человек, если еще когда-нибудь побеседуете со мной, — прервал мои размышления Вандок прежним печальным тоном. — Честное слово, эти гады сейчас все мое пропитание. Позвольте мне не лишаться его. Право, для профессора тут ущерб невелик… Как только я устроюсь на работу, я прекращу это занятие.
В ту минуту я пережил очень много. Я с обостренной ясностью вспомнил, как сам страдал от голода, подобно атому бродяге. И я слабодушно сдался на просьбу хитроглазого проходимца.
— Оставляйте себе десяток джирр, — сказал я Вандоку, потушив фонарь. — Торгуйте ими, и желаю вам приятного аппетита, когда вы завтра начнете кушать похлебку. Только уговор: не тревожьте джирр чаще одного раза в неделю.
— Благодарю вас, — радостно забормотал Вандок, развязывая мешок.
Он быстро управился с джиррами. Было слышно, как шлепались о землю змеи, забрасываемые им на дальний газон.
— Было очень приятно возобновить старинное знакомство с вами, — уже более свободно сказал Вандок, взваливая отощавший мешок на спину. — Я оставил себе восемь экземпляров. Этого мне пока хватит. Разрешите навестить парк в среду, а то в четверг начнется полнолуние.
— Проваливайте, — прошипел я, — можете являться и в полнолуние. По средам я буду спать с часу до двух ночи. Но вообще постарайтесь поскорее убраться из наших окрестностей навсегда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
